Библиотека Села Черемисское

Что читать о  нашем  земляке Даниле Кондратьевиче Звереве

Литература:

  • Ивунин А.В. Данила-горщик.  : [повесть] / А. Ивунин. - Екатеринбург : Издательство Уральского университета, 2002. - 209 с. ;  - ISBN 5-7525-1038-4
  • Рычков А. В. Режевские сокровища. — Екатеринбург: Уральский университет, 2004. — 1500 экз. — ISBN 5-7996-0213-7
  • Рычков А. В. Самоцвет в уральском ожерелье//Кузницы уральского железа. — Екатеринбург: Сократ, 2007. — 375 с. — 12 000 экз. — ISBN 978-5-88664-276-6
  • Маликов А. И., Поленов Ю. А., Попов М. П., Шукшаев А.П. Самоцветная полоса Урала. — Екатеринбург: Сократ, 2007. — 384 с. — 8000 экз. — ISBN 978-5-88664-281-0

Статьи

1.[Завод "Уральские самоцветы"] [Текст] : из истории камнерезного и гранильного дела на Урале //Семенов В. Б. Уральские самоцветы / В. Б. Семенов, И. М. Шакинко. - Свердловск, 1982. - С. 1-284 : ил. -Библиогр. : с. 283-284 (15 назв.)

2.Плодовитое семейство [Текст] : [Выст. фотографии Николая Боченина в Черном зале Музея молодежи] /Д. Зверев // Подробности. - Екатеринбург, 2001. - 25 июля

3.Ерохин, Даниил."Я рада, что папу не забывают!" [Текст] : [Открытие мемор. доски ура. горщика Данилы КондратьевичаЗверева] / Д. Ерохин // Подробности. - Екатеринбург, 2001. - 24 авг.

4.Наш город Екатеринбург [Текст] : [Подбор информ. материалов] // Уральский рабочий. - Екатеринбург, 2001. - 30 авг.

5.Легендарное имя не позволяет забыть [Текст] : [Об открытии мемор. доски на памятникеродоначальнику урал. минералогии Д. И. Звереву (1848-1938) на бывшем лютеран. кладбище г.Екатеринбурга] / А. Очеретин // Вечерний Екатеринбург. - 2001. - 24 авг.: фот.

6.Никулина, Майя Петровна.Камень, гора, пещера [Текст] : эссе: [Есть об Урале, Свердл. обл.] / М. П. Никулина // Урал. -06.11.14 WebИРБИС Екатеринбург, 2001. - N 5. - С. 211-225. - Продолж. Начало: 2000. N 6

7."Метенков" подарит городу фотофестиваль [Текст] : [Фотофест. к празднованию Дня города и 3-х летия фотомузея "Дом Метенкова"] / Д. Зверев // Подробности. - Екатеринбург, 2001. - 12 июля

8.Коркодинов, С. Встреча у Думной горы [Текст] : [О встрече П. П. Бажова с избирателями и автором в г. Полевском вкачестве кандидата в депутаты Верхов. Совета СССР] / С. Коркодинов // Екатеринбургская неделя. - 2000.- 27 янв. (N 4). - С. 1, 8: фот. из арх. А. Грахова : П. П. Бажов и старатель Д. Зверев

9.Ивунин, Алексей Всеволодович. Знаменитый Колташанин [Текст] : [Об урал. горщике Д. К. Звереве (1858-1938)] / А. Ивунин //Уральский следопыт. - Екатеринбург, 2000. - N 4. - С. 17-24

10.Дубинина, Ксения. Человеку - легенде посвящается... [Текст] : в Екатеринбурге в память об известном уральском горщике Даниле Звереве открыли мемориальную доску / К. Дубинина // Областная газета. - 2011. - 14 сент. - С. 2 :2 фот.

11.Очеретин, Артем. Легендарное имя не позволяет забыть [Текст] : [Об открытии мемор. доски на памятнике родоначальнику урал. минералогии Д. И. Звереву (1848-1938) на бывшем лютеран. кладбище г.Екатеринбурга] / А. Очеретин // Вечерний Екатеринбург. - 2001. - 24 авг.: фот.

Данила Кондратьевич Зверев

Д.К. Зверев – типичный крестьянин-исследователь Урала, полуграмотный, но замечательный знаток и любитель камня. До переезда в Свердловск почти 65 лет своей жизни он провел в родном селении Колташах, где занимался, как и отец, крестьянством, вместе с тем постепенно втягиваясь в каменное дело. У речки Положихи, родной речонки, у него, как и у многих его товарищей по Кайгородке или Корниловой, началась любовь к камню. Здесь он вымывал в песках вместе с золотом и самоцветы – синие, красные и пестроцветные корунды (сапфиры и рубины), а также алмазы и турмалины. Он не был настоящим горщиком, добывавшим камень в ямах и глубинах пегматитовых жил. Лишь в некоторые годы, когда его увлекала добыча турмалинов, он занимался и самой добычей самоцветов в ямах и дудках около Липовки; еще реже его занимала добыча красного рубина в Бызовой. Его стихией были пески, эфеля после добычи золота. Здесь он своими глазами подмечал ценнейшие камни, которых другие не видели. Но он оставил работу в Колташах по Положихе, потому что в связи с постройкой Невьянского цементного завода прекратилась добыча золота в района в районе этой реки.

Между тем Зверев скупал и тяжелые эфеля при добыче золота у местных старателей. Этим путем в его руки попадало большое количество камней, которые он тщательно отмывал и сортировал, которые он тщательно отмывал и сортировал, добывая ряд самоцветов: рубины, сапфиры, гальки тяжеловесов и дымчатого кварца. Сам Данила Зверев отмечал богатство жилы этими камнями, говоря, что будто бы рубины и сапфиры попадались величиною до 20 каратов, а гальки тяжеловесов превышали дюйм в диаметре.

Зверев говорил, что всего он встречал около 10 кристаллов алмаза, всегда очень чистых; будто бы были алмазы и по реке Шайтанке.

Зверев так рассказывал о начале своих добыч. Когда он был еще молодым, в семидесятых годах к ним однажды пришел Овчинников из Мурзинки и стал рассказывать про богатые добычи камня и про то, как он камни преподносил царю и как за это освобождали даже от воинской службы. Так как Даниле скоро приходил срок служить, то это ему запало на душу и он стал тоже искать камни и вскоре изучил всю округу и отмыл рубины по Положихе и в других богатых местах. Несмотря на неудовольствие отца, он начал скупать камни и вскоре пристрастился к делу. Его район работ – Шайтанка, Липовка, Реж, Аятское – не севернее этих реченок.

Про первую находку алмаза он рассказал так. Первый камень он не сам нашел, а купил у одного из старателей за 4 руб. 50 коп. В бытность в Тагиле Зверев спросил Шорина, какие еще бывают драгоценные камни (кроме известных ему). Тот назвал и алмаз, обещав в следующий раз показать заграничные кристаллы. Через полгода Зверев увидел у Шорина алмазы и очень скоро убедился, что и его камень – алмаз. Шорин дал ему золотой и купил с охотою камень. Потом пошли другие.

Интересно рассказывал Зверев и про находку шерлов в Липовке около 1900 года. Первую находку сделал крестьянин Топорков. Вначале работы были хаотичны, и только Даниле удалось составить компанию, которая кое-как и работала…

…Много раз в течение больше чем тридцатилетних скитаний по Уралу я встречался с Данилой Зверевым и в Колташах, и в Липовке, и в Свердловске. Еще сейчас перед моими глазами встает его небольшая коренастая фигура с взъерошенной бородой и волосами, живыми, немножко хитренькими глазами и отрывочной речью. Я встретил его в первый раз давным-давно, за несколько лет до первой империалистической войны, когда я только что кончившим студентом, отправился впервые на Урал. Видел и в последний раз – в 1936 году в Свердловске.

С начала революции Д.К. Зверев поселился в доме богатого своего друга Овчинникова. Его исключительные знания быстро нашли применение, и он сделался одним из оценщиков горных предприятий и банков. Многие коллекции, брошенные на произвол уехавшими на восток екатеринбуржцами, прошли через его руки и нередко лишь благодаря ему сохранились для науки – в музее Свердловска. До последних лет жизни он возился с камнями, и его сыновья шли по этому пути, увлекаясь частично скупкой золота или платины или занимаясь гранильным делом. Многих горщиков он выводил из беды, скупая залежавшиеся в деревнях камешки.

Но одну свою тайну он унес в могилу. Он сам рассказывал, что покинув деревню и переехав в Свердловск, в трудные и страшные времена закопал где-то в огороде свою прекрасную коллекцию. Там был кристалл алмаза Положихи и прекрасные зеленые камни (вероятно, хризолиты). Прошли годы, деревни расселились, старые огороды изменили свои границы… и прекрасную коллекцию ему найти не удалось, несмотря на поиски. Много раз мне рассказывал об этом Данила Кондратьевич. Правда ли это было или только старая мечта любителя камня – сказать трудно.

Источник: ЛЮДИ КАМНЯ | Уральская Библиотека

Данила Кондратьевич Зверев (Воспоминания)

Я, внучка Данилы Кондратьевича Зверева. Моя мама, Мащенко Муза Даниловна, последняя дочка Данилы Кондратьевича (умерла мама в 2001г.), а его жена Мария Николаевна умерла в 1978г. 6 внуков у Данилушки (так в нашей огромной семье звали Д.К.),13 правнуков,17 праправнуков. Большинство нас живут в Екатеринбурге.

Во-первых, хочется сказать тем, кто пишет о Д.К. : "Будьте добры, вначале конкретно узнайте о жизни человека, а затем уже ваяйте."
Д. К. Зверев был неграмотным человеком и читать(как некоторые пишут)не мог. Он даже на важных документах вместо подписи ставил три креста (Ф.И.О.).
Во-вторых, первый свой камень он сам нашел, а не купил. Было ему лет 8, Данилушка упросил бабушку отпустить его с горщиками в лес. В лесу застала гроза - он спрятался под корни поваленного дерева, подняв голову вверх, Данилка заметил, что в корнях что-то сверкнуло - он взял этот грязный камешек. Вечером Данилка показал этот камешек одному из горщиков, тот взял ничего не сказав, а мальчишке дал несколько монет - тот обрадовался, что бабушке может помочь. А через какое-то время Данилке сказали, что этот горщик разбогател (оказалось, что этот камешек-алмаз).
Дальше я прилагаю мамины воспоминания.

Родилась я 14 мая 1924 года в гор. Свердловске на бывшей ул. Коробковская д.10,кв.3,сейчас это ул. Октябрьской революции. Но очень жаль, что дома под №10 уже нет. Город растет. Да, в прямом смысле я родилась в этом доме. Папа не хотел, чтобы мама рожала в больнице, привез (так рассказывала мама) он на извозчике акушерку , и я родилась дома. И крестили меня тоже дома. Папа был верующий человек и в тоже время он не очень-то доверял церковнослужителям.
Привезли из церкви купель (которую он велел вымыть до блеска).Папин большой друг Петр Махаев, часто вспоминал, как Данилушка (так он его звал) проверял теплая ли вода в купеле чисто ли все приготовлено. И не дай Бог, не пахнет ли от священника спиртным. Имя мне дали по церковной книге, на май месяц было несколько имен, но почему-то выбрали мне-Муза.

В детстве меня папа и мама звали Муня.
        Как вспоминала Александра Спиридоновна, это старшая сноха папы, жена старшего сына Ивана Даниловича: «Данила Кондратьевич мог часами сидеть и смотреть на кроватку, где ты лежала, а уж когда подросла, то все свободное время проводил с тобой, все твои прихоти выполнял и Марие Николаевне (так звали мою маму) не только шлепнуть тебя, но и крикнуть на тебя не разрешал.» И я очень отца любила, да и сейчас я вспоминаю о нем с большой любовью. Мне через два месяца будет 58 лет, но такого человека, как был мой отец я не встречала. Был он добрым, честным, старался каждому чем-нибудь помочь, любил сделать кому-нибудь добро.

И ни разу я не слышала, чтобы он ругался. Если он был сердит на кого-нибудь, то он молчал, и это все знали, что Данила Кондратьевич сердится.

Папа страшно не любил тех людей, которые ругались нецензурно и тех, кто употреблял спиртное. Папа совсем не пил никаких напитков, даже квас. Он предпочитал ключевую воду.

     У папы было много друзей и знакомых. Редкий день проходил, чтобы у нас не было народа. То из деревень приезжали к папе за советом, за помощью, а то приезжали в город по делам, за покупками и обязательно заводились разговоры о житье, о новостях, папа любил слушать собеседника и все-то что было ему интересно.
Знакомые, которые жили в Свердловске и дети папы, были у нас почти каждый день. И сам он часто к кому-нибудь ходил, то это были деловые визиты, а то и так попроведовать, как он говорил. И часто он брал меня с собой. Любила я ходить к В. Шахмину , у него было много голубей и кошек, жил он от нас недалеко, сейчас это ул. Попова, третий дом от ул. Вайнера. Часто мы ходили в горный институт, на гранильную фабрику. Папа всегда ходил пешком. И когда видел, что я уставала, то брал меня на руки. Брал меня папа и в цирк. Цирк в Свердловске был только летом, и если папа был в отъезде, и приезжал на французскую борьбу Поддубный (он любил этого борца), то мы обязательно ходили.
Брал меня он с собой несколько раз и в деревню. Ехали мы поездом до Невьянска. В Невьянске он нанимал лошадь и ехали до Колташей. Отец редко садился в телегу, говорил что лошади тяжело. Шел он недалеко где-нибудь от дороги, все что-нибудь высматривал. И когда дорога шла под горку, то хозяин лошади подзывал отца, чтобы хоть немного он проехал. По дороге папу интересовало все: красивые цветы, большой куст черемухи, пение птиц. В деревне останавливались мы у Липы, так у нас дома звали Липистину Сидоровну (кажется, так ее отчество). В дорогу мама сушила как-то особенно сухари. И когда мы бродили по лесу и находили родничок, то обязательно макали сухари в родниковую воду и запивали холодной, чистой водой. Папа не ел мясного, молочного. Его любимая еда: это рыба, овощи, фрукты, сладости. 
Ездили мы к папиной сестре Василисе Кондратьевне, на разработки малахита. Но все это я помню смутно, мне было тогда лет 7-8.
У папы своих лошадей не было. Ездил он в деревню поездом, а потом на лошадях. А когда, говорят, он был молодым, то из деревни до Екатеринбурга ходил пешком. Летом папа ездил в лес, а зимой разбирал камни, собирал коллекции, выполнял заказы, или что-нибудь мастерил для себя из дерева. Вставал он утром рано и все чем-то был занят.
Разница в годах между папой и мамой была большая (40 лет). Мама родилась в Эстонии гор. Веземберг. На Урал она приехала в 1918 году.
Я не помню, чтобы папа и мама когда-нибудь между собой спорили. Мама не работала, отец не разрешал, он говорил: «Жена должна быть хозяйкой дома, ей работы и дома хватит.» Мама все делала сама: шила, вязала, очень вкусно готовила любые блюда. И когда у нас бывали гости, особенно в день рождения папы, пасху, рождество, то делалось все, чтобы гости были довольны. Спиртного на столе никогда не было. Как сейчас помню, у папы в такие дни были такие веселые глаза, и он старался все шутить и рассказывал истории из своей жизни. Папины знакомые были люди почтенного возраста, они называли мою маму «Машенька», а папа при людях называл ее Мария Николаевна, и папины дети и снохи звали ее Николаевна.
Несмотря на возраст папа редко жаловался на здоровье. Если у него начинало ломить спину или болели руки, ноги – мама натирала его редичным соком. Лекарства его были: лук, чеснок, мед, малина, клюква. Зимой он пил чай из сухих трав. Врачей он не признавал. С малых лет, копаясь в земле и воде, у него на руках некоторые пальцы не разгибались, были полусогнутыми.

И все равно у него руки были красивые.
      Мама помогала сортировать камни, мыть, укладывать в ящики, заворачивая в вату или бумагу. Она довольно хорошо разбиралась в самоцветах. И мне отец давал не трудную работу. Если собирали коллекцию, я укладывала вату на дно ячеек, вытирала или мыла образцы. Папа рассказывал где, какой камень нашел, что можно из него сделать или лучше оставить в первозданном виде. В теплые дни папа больше работал в сарае, или еще называли каретник – это у хозяина дома раньше находились здесь пролетки, фаэтоны; он держал выездных лошадей. Сарай был большой, потолок высокий, дверь или лучше сказать ворота были разложены по месторождению и названию. Отец не любил беспорядка. Он всегда знал, где, что лежит. Где-то в году 1931 или 1932 этот каретник заняли под овощной склад, а нам и другим жителям дома сделали небольшие дровянники.

        Вскоре, папа уже в лес не ездил, его приглашали работать в ГПУ. Где он работал экспертом по драгоценным металлам и самоцветам.

Папа был совсем не грамотным, если надо было расписаться, он ставил три жирных креста; это имя, отчество и фамилия.
Жили мы не богато, но и голодом не сидели. Как мне кажется, отец не мечтал о богатстве. Самоцветы его привлекали своей красотой. Хоть папины дети-сыновья, дочери все жили самостоятельно, он им как мог помогал.
Осенью 1935г. Папа заболел, помутился рассудок, парализовало всю левую половину, потерял речь: Папе дали небольшую пенсию. Мама сразу же пошла работать. Работала она в столовой, а потом в школьном буфете. Папа проболел 3 года. Ухаживать за папой помогала маме Александра Спиридоновна, хороший она была человек. Мама рано уходила на работу, я в школу. И умывала, и кормила, пока я не приходила домой, бабушка Саша, так я звала Александру Спиридоновну. Вечером мама и бабушка Саша купали папу, как ребенка в корыте. Меняли белье, пеленки. Он года полтора совсем не вставал, никого не узнавал. Только маму как-то узнавал, заслышав, что она пришла, он издавал веселые звуки и протягивал правую руку. Она каждый раз приносила ему что-нибудь вкусное и ложила в руку. Как вспомнить те годы, как тяжело было маме, как она ухаживала и заботилась о папе, диву даешься, сколько может быть силы в человеке чтобы все пережить. А ей тем более, говорила она по-русски плохо, малограмотная, без специальности и сами те годы были страшными. Из папиных детей за годы болезни к нам приходили Алексей Данилович и Дмитрий Данилович, а остальные не навещали отца. Григорий Данилович через людей передал маме: «Можете определить отца в дом старчества, а мне помогать нечем.» И с тех детских лет, у меня не лежит душа к ним. Может быть, я в чем-то и не права, но не могу поделать с собой ничего.
А маме, я благодарна за все, за отца и за то, что она помогла мне вырастить 6-х детей, и успела поняньчить своих правнуков.
       Папа умирал днем, это заметила Александра Спиридоновна, я побежала за мамой в школу. Когда мама подошла к папе и прикоснулась свой рукой к его щеке, он как бы на миг пришел в сознание: «Ухожу я, мама, как вы будите жить?» - и все.
Похоронили папу на Лютеранском кладбище, оно было самое красивое и тихое кладбище Свердловска. И Дмитрий Данилович жил в Пионерском поселке, ул. Милицейская, он чаще всех был на могиле. Жаль, что этот разговор не состоялся лет 5-6 тому назад, когда была жива мама. Она любила рассказывать о папе, как он ездил в Ленинград на совещание геологов. Как ездил в…(на этом прерывается мамин рассказ).   

  Источник: Хита Урала. Клуб общения • Просмотр темы - Данила Кондратьевич Зверев